Три кварка (сборник) - Страница 34

— Но… ведь это же просто убийство! — Линдаль все еще не мог понять, чего от него хотят.

— Ну! Поговори мне еще, свинья! Ты должен быть счастлив, что фатерлянду потребовалось такое жалкое корыто. Собирайся живо! Если через сорок минут ты не будешь в море…

Линдаль начал переносить провизию в шлюпку.

— Что там? — спросил офицер в зюйдвестке, указывая на ящик с пивом.

— Имбирное пиво.

— Оставь его здесь. Хватит с тебя бочонка воды. От пива в открытом море легко заболеть животом.

— Ружья можно взять? — спросил Линдаль.

— А зачем они тебе? — офицер протянул руку к бельгийской двустволке.

— Пусть берет, — сказал блондин.

— Ладно, бери, — махнул рукой офицер.

— Что это? — спросил блондин, когда Линдаль вытаскивал из каюты ультрагидрофон.

— Прибор для улавливания звуков, которые издают морские животные.

— Нашел о чем думать! — крикнул офицер в зюйдвестке. — Боишься не найти с рыбами общего языка?

— Оставь его, Манфред. Пусть делает, что хочет, — сказал блондин.

— Судовой журнал и документы я могу взять с собой? — спросил Линдаль, закрывая прибор брезентом.

— Нет. Они нам понадобятся, — ответил блондин. — Вы готовы?

Линдаль кивнул и полез в шлюпку. Она висела на теневой стороне. И когда скрипнули тали и Линдаль закачался на легкой зыби, ему показалось, что он находится в черном колодце. Он взглянул вверх. Эквадорский флаг узкой серебряной полоской застыл в черном небе. Большие тропические звезды казались близкими, как никогда. Линдаль оттолкнулся, сел за весла.

— Счастливого плавания, приятель! — крикнул офицер в зюйдвестке.

Линдаль молча начал грести прочь от «Галапагоса», прямо на Южный Крест.

…Линдалю повезло. Отклонившись сначала к югу, он попал в струю Перуанского течения, и его понесло на север. По его расчетам, он должен был на девятый день увидеть вулканические конусы Черепашьих островов. Он надеялся пристать к берегу либо на Эспаньоле, либо ка Санта-Марии. Но на беду утром девятого дня пал густой туман. Линдалю казалось, что он слышит даже, как бьется о скалы прибой. Но разглядеть ничего не удавалось. Он взял немного к западу, шум слева от него не стал слабее, а справа не усилился. Тогда он направил шлюпку на восток. Туман стоял такой, что даже корма выглядела размытой и призрачной. Линдаль не думал о том, что шлюпку может разбить. Он боялся промахнуться. И когда шум прибоя начал стихать, он понял, что случилось самое страшное — его уносит в открытый океан. О том, чтобы попытаться выгрести против течения, нечего было и думать. Впереди оставался, правда, еще один небольшой островок — Эррахуэс, но шансы случайно наскочить на него в тумане были ничтожны. И все же Линдаль решил попытаться. Он развернул шлюпку и начал грести против течения. Теперь его продвижение на север сильно замедлилось, и он мог надеяться, что у него хватит времени по каким-нибудь признакам определить свое положение относительно острова. Прошло часов шесть-семь. Линдаль страшно устал и готов был поручить себя господу, бросить весла и лечь на дно шлюпки. Но тут ему почудилось, что он слышит характерный гортанный крик корморанов. У этих больших птиц куцые недоразвитые крылья. Поэтому не могло быть сомнения, что земля где-то рядом. Линдаль прислушался. Ему показалось, что кормораны стали кричать сильнее. Он бросил весла и сел за руль. Взошло солнце. За плотной серой пеленой оно казалось светлым расплывчатым пятном. Постепенно туман стал таять.

Встав во весь рост, Линдаль увидел серые гребни и острые вершины лавового хребта. Они как бы висели в воздухе, отсеченные горизонтальной линией тумана. Эта линия медленно понижалась, туман уходил, как вода из шлюза. От нетерпения Линдаль кусал губы. Ему казалось, что серая завеса почти не рассеивается. Птичий гомон делался все оглушительней. И Линдаль понял, что линия тумана опускается вовсе не медленно. Просто шлюпку несло к берегу.

Из лоции Линдаль знал, что подходы к маленькому необитаемому островку очень опасны. Он весь окружен прерывистым кольцом острых подводных рифов. Но выбора не было. К тому же Линдаль надеялся, что легкая шлюпка невредимой сумеет проскочить над рифами. На этот раз ему посчастливилось. Он даже не заметил, как миновал опасную зону. Вода вокруг стала значительно теплее. Туман молочной пленкой лежал на воде. Мрачные серо-голубые скалы глядели неприветливо и отчужденно. Крутые склоны хребта были беспощадно изрезаны глубокими трещинами и покрыты черными сморщенными потоками застывшей лавы.

Линдаль подумал, что Дарвин, пожалуй, не написал бы «Происхождения видов», если бы «Бигль» не бросил в свое время якорь в виду этого мрачного и неприветливого вулкана. От этой мысли стало немножко теплее на душе. Он знал, что остров на самом деле не так уж гол и неприветлив, как кажется.

Он много лет мечтал об этой экспедиции, прочитал горы книг и журналов, с закрытыми глазами мог найти Галапагосский архипелаг на карте.

Птичий гомон сделался настолько оглушительным, что в нем потонули даже пушечные залпы обрушивающегося на берег прибоя. Из 89 видов гнездящихся здесь птиц 77 не встречаются ни в одном месте земного шара. Линдалю показалось, что все они слетелись на этот маленький остров, чтобы приветствовать его, Линдаля, поскорее уверить в своей реальности. Несмотря ни на что, он был счастлив. Далеко не каждому удается воочию увидеть, как сбываются мечты.

Линдаль взялся за весла и начал энергично грести к берегу, взглядом выискивая место, где бы можно было пристать. Он уже ясно видел большое стадо морских игуан. Доисторические драконы с колючими гребнями грелись на скалах, забрызганных стремительным прибоем. Морская пена пузырилась и подсыхала, подергиваясь сухой мыльной корочкой. Тысячи птиц ковырялись в гниющих черных отбросах, прыгали по базальтовой гальке, высиживали яйца. В прохладной воде огибающего остров течения резвилась пара морских львов. Черные, блестящие, точно затянутые в облегающие резиновые костюмы, они подымали к небу усатые морды, подпрыгивали и исчезали в волнах. Потом вновь появлялись, подкидывали в воздух сверкающую чешуей рыбку, проглатывали ее на лету и устремлялись за новой добычей.